Бумага
Советские традиции сбора макулатуры, как это ни странно, живы и сегодня. Совсем недавно повстречал на улице подругу, еле прущую два монстр-пакета с газетами. Оказалось, у ее дочки в школе конкурс кто больше соберет. Классная, видно, не знала, что одна из мам работает в редакции СМИ, а там старых газет и журналов хоть завались. Но стоит ли надрывать руки ради одной лишь почетной грамоты?
Может показаться удивительным, но площадки для сбора макулатуры есть во многих московских районах. По интернету довольно быстро нашел приемку, которая находится буквально в 10 минутах езды от дома. Эта точка в Полярном проезде работает с 7.00 до 23.00. И главное — и днем, и после заката желающие сдать что-нибудь ненужное находятся! Место тут, конечно, то еще — промзона, как-то жутковато. Впрочем, приемка стоит прямо на дороге, в сторону ангаров сворачивать не надо.
«Тут многое принимают, не только книги и газеты, — рассказал водитель припаркованной «Газели» Кирилл. — Мой знакомый, например, сюда привозит банановые коробки: у него в магазине много остается. Доволен. И от хлама избавился, и подработал: деньги сразу на карточку переводят». Правда, выгодно тут сдавать только большие объемы. Тонна картона, бумаги и тому подобных отходов стоит 5 тыс. руб. При таких условиях «Раздельный сбор». В течение трех последних лет, по данным городского департамента природопользования и охраны окружающей среды, количество приемок выросло с 317 до 1000.
Самое выгодное дело — сдавать банки. Всего 35 «литровок» — и у вас кило алюминия
В отличие от советского времени бутылки теперь не пускают в оборот снова, отметили основную тонкость сотрудники одной из столичных приемок в районе метро «Авиамоторная». «Теперь в ходу стеклобой, то есть «чебурашки» разбивают и отправляют на завод, — говорят мастера. — Его потом переплавляют в массу и снова пускают в производство. Получается дешевле, чем из исходного сырья».
На пункты приема сейчас стекло чаще всего привозят «Газелями», но попадаются и «розничные» клиенты. Места сбора ищут не по народной молве, а с помощью составленной волонтерами карты на сайте recyclemap.ru. Там можно выбрать свой район и вид отходов, который хотите сдать. Лучше всего везти, конечно, оптом. Средние цены приемок за единицу товара такие: пивные бутылки — 90 копеек, шампанское — 55, газировка 0,33 литра — 45.
У московских стеклотарщиков есть даже неофициальная статистика: чаще всего несут и везут прозрачные бутылки. При этом процентов по 20 приходится на «чебурашки» зеленых и коричневых цветов. Производители считают, что в такой таре напиток лучше защищен от солнца.
Довольно много пунктов по приему алюминиевых банок, их тоже можно найти по интернету. Эта тара в советское время не использовалась. А вот сейчас, пожалуй, банки стали едва ли на самым доходным хламом. Банки в Москве оценивают по количеству металла, из которого она сделана. Как сообщили сотрудники одного из приемных пунктов, в банке 0,33 литра чистого алюминия — около 13 граммов, а вот в литровой — целых 30 граммов. Вот и получается, что кило алюминия — в среднем 35 «литровок». А средняя цена одной такой банки 1,55 рубля.
Деньги из мусора: как заработать на производстве изделий из вторсырья
На Западе вторичная переработка мусора – популярный и прибыльный бизнес. Россия в этой сфере отстаёт на годы. Однако и у нас в стране есть компании, которые успешно развивают производство различных изделий из вторсырья. Предприниматель с Урала Андрей Сазонов ещё в 2000 году начал выпускать упаковочную плёнку из отходов производства, а спустя несколько лет шагнул дальше — стал производить скамейки, детские площадки, урны и многое другое из использованного пластика. О том, как сделать деньги из мусора, Андрей Сазонов рассказал порталу Biz360.ru.
Досье
Андрей Сазонов
, 55 лет, предприниматель из Екатеринбурга, основатель и директор
. Родился в Казахской ССР. Получил музыкальное образование по классу трубы, работал в оркестре. Лауреат премии Ленинского комсомола. Окончил екатеринбургский филиал РАНХиГС. В августе 2000 года вместе с партнёрами основал в городе Арамиль Свердловской области предприятие «Уралтермопласт», выпускающее полиэтиленовую плёнку и изделия из неё, а также полимерный профиль. Позже компания стала выпускать различную продукцию из полимерных отходов.
Успеть раньше всех
В этом году предприятию «Уралтермопласт» исполняется 19 лет. Завод известен тем, что выпускает уникальные для России изделия: из использованных бутылок и другого пластикового мусора делает надёжные и долговечные детские площадки, дорожные и тротуарные ограждения, скамейки и многое другое.
Но начался бизнес в конце 90-х годов с другого направления — выпуска упаковочной плёнки. В процессе её производства оставалось много отходов, которые тогда были никому не нужны, все аналогичные предприятия их просто выбрасывали, а директор «Уралтерморласта» Андрей Сазонов решил эти отходы снова пускать в дело.
Чтобы перерабатывать их и возвращать в оборот, купил гранулятор. Оборудование работало только на чистых отходах производства. Но уже спустя пару лет руководитель компании понял, что отходы производства — не единственное вторсырьё, пригодное для возвращения в оборот.
«Я видел, как магазины после использования выбрасывали нашу плёнку на свалку. Да, этот пластик был уже грязным, но это материал, который не впитывает влагу и запахи, а, значит, его всё ещё можно было использовать. Так, в 2002 году у меня возникла идея приобрести мойку, чтобы очищать эти отходы и делать гранулы и из них тоже», — рассказывает Андрей Сазонов.
За оборудованием он отправился в Европу, но оказалось, что молодому и небольшому предприятию такие станки не по карману. Когда директор вернулся домой, купил материалы и нашёл умельцев, которые собрали самодельную мойку. «Работала эта установка до 2020 года, то есть 17 лет. Сейчас мы её демонтировали и заменили новым современным оборудованием, но мойка до сих пор исправна», — рассказывает Андрей.
Когда на заводе появилась эта машина, он начал принимать отходы с полигонов и забирать их у магазинов, перерабатывать и снова выпускать плёнку. Плёнка из вторсырья шла в первую очередь на упаковку стройматериалов. За счёт того, что вторсырьё для производства тогда стоило недорого, предприятие начало развиваться довольно быстро.
«Я всегда говорю, что нам где-то повезло, где-то мы просто успели придумать это раньше других. Когда мы начали перерабатывать плёнку, ещё никто не использовал её повторно. Мы росли только за счёт собственных средств», — говорит Андрей.
Вот — новый поворот
На выпуске плёнки предприниматель не остановился. На мысль о расширении производства его натолкнула сама жизнь. В 2005 году в Свердловской области построили первый мусоросортировочный завод. А директором этого предприятия в Первоуральске назначили Андрея Сазонова.
«Там я столкнулся и с другими материалами: бой стекла, бумага и самые разные пластики. У меня появилась идея построить в Первоуральске завод по производству чего-нибудь из вторсырья. Это было бы отличным решением. Дело в том, что тогда эффективность работы мусоросортировочного завода оказалась минимальной: ему не хватало сырья, он был технологически очень низкого уровня.
Когда я предложил план развития этого муниципального предприятия, основанный на том, чтобы сортировать на заводе мусор со всего региона, местные жители испугались и протестами добились того, чтобы план не был реализован. Других вариантов развития предприятия я не видел и ушёл оттуда. На заводе после меня сменилось с десяток руководителей, а потом он обанкротился и до сих пор не работает», — рассказывает Сазонов. А он, уйдя с поста директора, реализовал свою задумку на заводе в Арамиле.
Привез из Польши б/у станок для переработки пластика, который, как оказалось после доставки, был неисправен. Пришлось чинить своими силами. И это не единственный случай, когда местные умельцы делали для завода уникальные вещи.
«Это сейчас можно купить за границей любое оборудование. Но ещё 6-7 лет назад у нас в стране его почти никто не мог себе позволить. Нам тоже приходилось искать мастеров и многое делать своими руками. У нас есть цеха, в которые я долгое время никого не пускал, а если кто-то заходил, то я стоял рядом и пристально следил за тем, чтобы оборудование не фотографировали и не снимали на видео. Потому что эти станки — наша собственная разработка, аналогов им вы не найдёте нигде, считайте это коммерческой тайной», — говорит Андрей.
Пластиковые доски
Когда на заводе разработали технологию, которая позволяла выдавать продукцию хорошего качества, начали выпускать полимерный профиль. Это было первое и единственное на тот момент подобное производство в России. Но завод столкнулся с ещё одной сложностью: покупатели ничего не знали о новом материале, не понимали, куда его применять — и не спешили покупать.
«Доходило до смешного. На выставке в Москве на третий день работы нашего стенда, у которого постоянно были люди, ко мне подошёл мужчина со словами: «Вы что, самые умные? Покрасили доски в разный цвет, привезли в Москву на выставку и продаёте их втридорога». Но главное, что он не понимал — почему люди возле этих досок толпятся с утра до вечера. С подобным мы сталкивались довольно долго, приходилось объяснять, что это не дерево, что материал не гниёт, его не нужно красить, он прочный и долговечный. Второй момент непонимания был, когда называли стоимость, которая, понятное дело, выше, чем у деревянных изделий. Меня упрекали, что материал я беру с помойки, а устанавливаю на него такую цену», — рассказывает Андрей.
Сейчас продукция предприятия уже стала узнаваемой, компания наладила поставки от Хабаровска до Калининграда, полимерный профиль с Урала едет и в Казахстан. До сих пор аналогов продукции, по словам Андрея Сазонова, в регионах не появилось: «В Европе подобные изделия, конечно, есть. Но там не заморачиваются: выпускают доску пяти стандартных цветов. Мы пошли немного дальше: делаем те цвета, которые нужны клиентам».
Он добавляет, что сейчас люди всё чаще готовы платить деньги за пластиковые доски, потому что знают, что они более практичны. «Однажды мы сделали из нашего материала песочницу для детского сада. Дальше, видимо, сработало сарафанное радио, потому что садики пошли один за другим. Оказалось, что этот материал им полюбился — дети не посадят занозу, он не оставит зацепки на одежде, его не нужно красить по весне».
Детские площадки, заборы и урны
За годы работы завода расширился ассортимент, выросло и само предприятие. Сейчас на нём трудится около 130 человек. Компания может выпускать порядка 100 тонн продукции в месяц. По словам Сазонова, даже в масштабах Екатеринбурга этого недостаточно. С такими объеёами «Уралтермопласт» не перерабатывает и четверти того вторсырья, которое выбрасывается на свалки. И порой в горячий сезон не успевает покрыть спрос на продукцию.
А интерес к материалу со стороны самых разных компаний продолжает расти. Сейчас эта продукция востребована в очень многих сферах: в сельском хозяйстве, в строительстве, в городском благоустройстве.
Сейчас на заводе установлено два типа оборудования. Одно выпускает погонажные изделия — брусы и доски. Из них делают скамейки и лавки, уличные урны, детские домики, песочницы, горки, качели, площадки для выгуливания собак, компостные ящики, ограждения для грядок и клумб, ритуальные наборы.
Вторая производственная линия — для ограждений, «лежачих полицейских», газонных решёток. Благодаря ей на центральных улицах Екатеринбурга к чемпионату мира по футболу 2020 года заборы и ограждения заменили на пластиковые.
«В прошлом месяце у нас была делегация из Челябинска, которая была наслышана о заборах, установленных на городских улицах Екатеринбурга, но хотела увидеть всё своими глазами. Когда я повозил их по городу и показал, сколько и каких ограждений здесь установлено, они удивились и признались: ожидали, что это будет какой-то маленький показательный участок. Мало того, что эти заборы на вид не отличишь от чугунных, так на это ещё ушло столько материала, что я даже не представляю, какая гора банок и бутылок оказалась бы в природе», — говорит Андрей.
Ещё один плюс таких изделий в том, что при необходимости их можно будет снова переработать. И такие случаи были. Если происходит авария или ограждения сносят при уборке снега, их привозят в «Уралтермопласт», перерабатывают и снова выпускают такие же заборы.
У Андрея Сазонова есть свои секреты производства. Например, использование смесей пластиков. Технологию и составы разрабатывали методом проб и ошибок. Найти технолога предприятию всегда было непросто.
«Специалистов в вузе пять лет учат тому, что разные пластики ни в коем случае нельзя мешать. Но на деле получается всё не так, как в теории. У меня в школе по химии была тройка, я, не зная законов, иду напролом, делаю так, как не должно быть, но вопреки науке всё получается. Конечно, мы делали много ошибок, выпускали продукцию, которая рассыпалась даже не при очень сильном воздействии, но мы не останавливались и продолжали эксперименты», — говорит предприниматель.
Дефицит мусора
Сегодня завод работает исключительно на вторсырье. Предприятие полностью самостоятельно обеспечивает себя сырьём для производства: покупает использованные предметы, моет, перерабатывает их в пригодные для выпуска изделий гранулы.
«У меня нет своего полигона, поэтому всё сырьё мы покупаем у торговых центров, предпринимателей, населения. Был момент, когда мы возили сырьё для своего производства даже из Казахстана. Это на самом деле абсурд, но другого выхода не было», — говорит Андрей.
Сейчас в Свердловской области нет ни одного сортировочного завода, поэтому приехать и купить, как в магазине, тот или иной вид пластика, нет возможности. Ближайший к предприятию сортировочный завод находится в Тюмени, правда, есть два «но»: до него нужно ехать 350 километров, а при объявлении торгов за их сырьём выстраиваются очереди.
«В связи с этим мы вынуждены сами искать себе сырьё: берём его в торговых центрах, на промышленных предприятиях, у частников, которые занимаются сбором. По большому счёту всё работает хаотично, без системы», — добавляет Андрей.
Для производства «Уралтермопласт» использует пластиковые ящики, канистры, вёдра, обрезки труб, бутылки из-под напитков, баночки из-под сметаны, ведёрки из-под майонеза, джемов, бутылочки из-под шампуней, кремов, моющих средств. ПЭТ-бутылки из-под воды предприятие не закупает: «ПЭТ сегодня очень дорогой, из него делают столько вещей, что мы не можем конкурировать с такими производителями. К примеру, сейчас наполнители пуховиков, одеял, подушек, матрасов делают из старых бутылок».
Всё продаётся без рекламы
«Даже если мы тратим на сырьё небольшие деньги, то в процессе производства продукт дорожает: энергозатраты, зарплата, содержание помещения, оборудование. Мы закупаем краситель, который добавляем в сырьё, чтобы изделия были одинакового цвета. В итоге получается, что за такую цену кому-то до сих пор проще три раза заменить дерево, чем поставить наши пластиковые изделия», — объясняет Андрей.
Оборот предприятия на данный момент вышел на цифру порядка 35-45 млн. рублей в месяц. Часть из них по-прежнему приходится на производство плёнки. Но в бизнесе присутствует сезонность.
«Например, в ноябре в Екатеринбурге уже никому не придёт в голову ставить заборы, а на юге запросто могут проводить такие работы и зимой. Появляется всё больше предприятий, которые используют нашу продукцию круглый год, к примеру, заводы игрового оборудования. Но, как ни крути, сезон строительных работ начинается летом, поэтому у нас в это время года всё забито под завязку», — говорит Андрей Сазонов.
Те объёмы продукции, которые позволяют выпускать производственные мощности «Уралтермопласта», предприятие сбывает и без рекламы. Известность продукции среди покупателей довольно высока.
«У нас есть , с помощью которых мы знакомим людей с нашей продукцией. Но на данном этапе платная реклама нам не нужна, дай бог справиться с теми заказами, которые есть. Хотя сначала приходилось заявлять о себе как можно активнее: реклама в печатных СМИ и на ТВ, участие в выставках, изготовление изделий для демонстрации возможностей наших материалов».
«Кстати, сейчас от изготовления изделий мы ушли. Есть много заказчиков, которые берут наши доски и сами что-то делают из них, порой мы даже не знаем что. Например, есть несколько фирм, которые делают из нашей продукции ритуальные наборы — столики и лавочки на кладбище, кто-то специализируется на скамейках, кто-то на детских площадках», — говорит Андрей Сазонов.
Главное достижение — опыт
В дальнейшем успехе и развитии «Уралтермопласта» Андрей Сазонов не сомневается: «Рано ли поздно подобные предприятия в стране обязательно появятся. Я знаю людей, которые хотят организовать подобное производство в другом регионе и уже готовы купить «железо». Но, нажимая кнопку «вкл-выкл», ничего не получишь. Купить можно станок, а знания так просто не найти. Так что 3-4 года я всё равно буду впереди всех. Тот опыт, который компания получила за более чем десятилетнюю историю, даёт мне уверенность».
В статье использованы фото Виталия Листраткина.
Что делают из нашего хлама
Из ПЭТ-бутылок и нескольких других видов пластика получатся стройматериалы, ящики и даже полиэстеровая одежда. Тетрапак (мы в нем обычно покупаем соки, йогурты и другую «молочку», выглядит как картон, но на самом деле там еще пластик и алюминий) сгодится для коробок, туалетной бумаги. Стекло используется для производства банок, утеплителя, даже плитку из него тоже делают. Словом, московский мусор пользуется спросом, причем во многих регионах Центральной России.
Инфографика «РГ» / Леонид Кулешов / Сергей Бабкин
Так кому же принадлежит мусор в контейнерах?
Вопросы мусора и других отходов регулируются Законом Республики Беларусь «Об обращении с отходами». В статье 3 «Право собственности на отходы и сделки с ними» объясняется, кому принадлежат отходы — как обычные, так и опасные.
Право собственности на отходы получает производитель отходов — как только они у него образовались. Другой человек или юридическое лицо (в том числе ИП) может получить право собственности «на основании сделки об отчуждении отходов или совершения других действий, свидетельствующих об обращении иным способом отходов в собственность». А отказ от права собственности на отходы должен быть совершен в соответствии с гражданским законодательством.
Здесь вступает в силу Гражданский Кодекс.
Статья 237:
«Гражданин может отказаться от права собственности на принадлежащее ему имущество, объявив об этом либо совершив другие действия, определенно свидетельствующие о его устранении от владения, пользования и распоряжения имуществом без намерения сохранить какие-либо права на это имущество».
Это значит, что если человек явным образом «устранился от владения» — например, выбросил вещь — то тем самым он отказался от права собственности на эту вещь. Но вместе с тем такой отказ от права собственности не лишает человека прав на вещь «до момента приобретения права собственности на данное имущество другим лицом».
То есть, ваши права на вещь сохраняются до тех пор, пока кто-то другой не получил на них права. Таким «моментом приобретения прав собственности» как раз может быть момент выбрасывания вещи в мусорный контейнер: контейнер принадлежит какой-то организации, значит, именно она приобретает права на все вещи, которые попадают в этот контейнер.
